Страна Лимония - Страница 122

Предыдущая
122 / 122

122

На базу Герман возвращался в самом приподнятом настроении. Не доходя до своей палатки, он завернул в штаб. Навстречу ему вынырнул переводчик Акбар, бережно прижимая к груди лист бумаги.

— Ты что такой радостный? — спросил Герман.

— «Красная Звезда»! Меня представили к ордену! Вот рекомендации...

— Поздравляю!

— Вечером приходи. У меня коньяк. Гугуш послушаем...

— Ладно, постараюсь, Акбар, — и Герман в самом хорошем расположении духа откинул полог штаба.

Тепло поприветствовав полковника Стрельцова, офицер протянул ему трофейный журнал.

— Николай Иванович, прочитайте на досуге, а перед отъездом мне вернёте.

Старый полковник взял журнал, нацепил очки и бегло пролистал юбилейное издание.

— Спасибо, Герман, кое-что я уже видел, но есть и новенькое...

Герман с лёгким сердцем вернулся к себе, с трудом пробираясь через груды упакованных накануне тюков и ящиков.

Томительное ожидание возвращения было недолгим. Ранним утром в начале августа колонна отряда «Тибет» второго заезда покинула Самархель и, набирая скорость, устремилась в направлении аэропорта. В последней бортовой машине «ГАЗ-66», доверху набитой багажом, в кузове, у самой кабины, стояли с опущенными на ремнях автоматами Герман и Олег Филимонов. Горячий ветер хлестал друзьям в лица, прикрытые модными каплевидными солнцезащитными очками. Герман с какой-то щемящей тоской смотрел на пролетавшие по обеим сторонам пальмы, ряды низкорослых деревьев фисташек и маслин, гребёнку обработанных полей с изумрудной зеленью только что взошедших овощей третьего урожая. Редкие афганцы в белоснежных одеждах приветливо махали руками, оборванные мальчишки, играющие воздушными змеями, свистом и криками «Бакшиш, дай бакшиш!» провожали колонну. Герману нестерпимо хотелось домой, но в то же время до щемящей тоски было жаль покидать этот удивительный мир с его непостижимо запутанной войной, с его такими жестокими и такими сердечными обитателями.

Колонна уже сбавляла ход, когда первые слёзы брызнули из глаз молодого человека. Украдкой вытирая предательскую влагу, Герман мельком взглянул на друга. Олег стоял прямо, словно истукан, вперив взгляд через очки на сворачивающую к аэропорту колонну. «Что это я расхлюпался?» — пристыжённо подумал расчувствовавшийся каскадовец, и только тут он увидел еле заметные высыхающие дорожки, выбивающиеся из-под очков своего друга.

— Олежка! Домой! Едем домой! — закричал Герман, стремительно подавшись в его сторону. Друзья крепко обнялись, стукнувшись ставшими уже бесполезными автоматами, и, последний раз сжав друг другу руки, ловко выпрыгнули за борт остановившейся машины. Впереди на поле разогревали моторы транспортные вертолёты.

Уткнувшись лбом в холодный иллюминатор, Герман провожал взглядом весь этот призрачный мир, неспешно проплывавший в далёком мареве раскалённого воздуха. Его не покидало пронзительное чувство расставания с самим собой, с той его частью, которую он вынужден оставить в этой ни на что не похожей стране. Подобные переживания Герман испытывал лишь однажды, прощаясь со своей первой юношеской любовью. Но он даже не мог помыслить, что настоящая любовь имеет обыкновение возвращаться...